Отправлено: 25.10.04 06:54. Заголовок: Approaching a dream
Как говорится, мечтать не вредно. Предлагаю здесь постить всякую инфу, ссылки, фотки о Рио и Бразилии с бытовым уклоном, что бы лучше представлять уклад жизни и пр. Например, все участники уже слышали о шухаске (churrasco, т.е. «х» обозначает грассирующий звук «r»). Как выглядит этот шашлычок? Некий Вовка Енне (почти Крупский) замутил это дело в 67-м году и нарёк Mimi (почти Муму).
Приятель качнул откуда-то, принес, а ссылку не дал, вот, пришлось целиком сюда кидать:
И только самба!
В 1958 году французский режиссер Марсель Камю снял фильм „Черный Орфей“. В том же году картина получила Гран-при в Канне, а год спустя Американская академия киноискус-ства присудила ей „Оскара“. Однако ни сценарий, ни режиссура, ни добротная игра актеров не могли, по мнению придирчивых кинокритиков, вытянуть фильм на столь престижные премии. Содержание? Да и оно было весьма банальным — еще одна история о Ромео и Джульетте, значительно уступающая по силе трагизма „Вестсайдской истории“. Основную роль сыграло, видимо, то, что повесть, печальнее которой нет на свете (черный Орфей, гитарист и певец, сочиняет песню для своей Эвридики, а в конце фильма герой и его возлюбленная погибают), развертывается на фоне грандиозного карнавала в Рио-де-Жанейро. Фильм впервые показал миру неповторимую эротичную пластику латиноамериканских танцев, став гимном входящей в моду бразильской самбе.
Главная мелодия картины „The Day In The Life Of The Fool“ („День из жизни влюбленного“), написанная малоизвестным дотоле композитором Луи Бонфа и ставшая неотъемлемой частью мирового эстрадного репертуара, так ни разу и не прозвучала в фильме полностью. Эта грустная тема вызревает постепенно, поэтому главным оказалось не мелодическое достоинство музыкального фильма, а его ритмическая аура. Ритмы самбы — бесконечные, непрерывные, темпераментные, хитросплетенные, зажигательные — собственно и сформировали ритм всей картины.
Теперь, в конце двадцатого века, когда весь мир укладывается в один большой телеэкран, можно увидеть, как проходят ежегодные карнавалы в Рио. Бронзовые танцовщицы с ожерельями из красных бус и разноцветными лентами в черных волосах; искусно декорированные платформы, мягко плывущие по улицам Рио благодаря мастерству невозмутимых шоферов-жиголо в белых шортах; броская красота женщин-богинь на вершинах живописных пирамид и возбуждающая моторика гибких полуобнаженных тел бесчисленной свиты у подножья — все это и есть современный бразильский карнавал. Его предшественники — африканские круговые танцы (caratere, embolada, batuque), завезенные в Бразилию черными рабами, ритуальные хороводы, в которых танцоры сталкивались животами, а точнее пупками (такие движения называются umbigada и имитируются до сих пор), и традиционные балы-маскарады, устраиваемые европейцами на суше и на воде (на плотах) уже в начале XIX века. Карнавалы возникали стихийно в разных уголках страны, воспринимаясь как выстраданные, желанные праздники на фоне тяжелого рабского труда, и никогда не опирались на жеманные „высокие штили“ городской элиты. И если музыкальные корни карнавальной музыки можно было связать с европейской традицией куплетной симметрии, то происхождение хореографии оставалось африканским. Откровенно сексуальные телодвижения под звуки многочисленных ударных инструментов сопровожда-ли деревенские сходки, на которых выбирали короля и королев, затем „царский“ кортеж проходил по одной-единственной улице селения, и уровень ликования определялся неутомимостью музыкантов и танцоров. Португальские рабовладельцы сначала пытались бороться с „грязными и развратными“ танцами, но вирус раскованной чувственности заразил белых европейцев. Невольное противопоставление энергии молодых переселенцев безынициативности португальцев Старого света, преодоление средневековых догм католицизма помогли зародившимся в сельских провинциях карнавальным шествиям не только выжить, но и переместиться в крупные города, допустив существование откровенно чувственной хореографии чуть ли не на государственном уровне. Во всяком случае карнавал в Рио-де-Жанейро так же символизирует Бразилию, как коррида — Испанию или сакура — Японию.
Общеизвестно, что джаз — это слияние двух расовых культур. Говоря упрощенно, джаз — это африканские ритмы и европейские мелодико-гармонические построения. Но возник-то джаз только в Соединенных Штатах, хотя негров-рабов привозили и в Центральную, и в Южную Америку. Объяснение этому можно найти лишь в том, что англо-саксонская (в целом северо-европейская) музыкальная культура смягчила полиритмическую агрессию африканского фольклора, а испано-португальская музыка сама была большей частью построена на ритмах, а не на мелодических распевах. Таким образом, ритм, помноженный на ритм, дал ритм. И Северная Америка на протяжении всего двадцатого века испытывала безудержное влияние этих ритмов, заимствовала их, заполняла ими джазовые партитуры и использовала латиноамериканские танцы как дополнительную экзотику в киномюзиклах. Имя этим южноамериканским ритмам — легион. Каждый новый ритмический изгиб рождал новые танцы. В 1932 году Уолт Дисней в мультфильме „Три кабальеро“ использовал темпераментный бразильский танец под названием машишэ (maxixe, в Европе его называли „матчиш“, в США — „тустеп“), а два года спустя Фред Астер в фильме „Полет в Рио“ исполнил кариоку (carioca). Но если говорить о типовом бразильском ритме и о типовом бразильском танце, то это прежде всего самба. И только самба!
Подобно тому как слово „фокстрот“ стало общим для десятка танцевальных ритмов (квикстеп, уанстеп, шимми, линди-хоп, слоу-фокс), точно так же понятие „самба“ включает в себя более дюжины разновидностей ритмо-формул. Говорят, что слово это произошло от конголезского „семба“ (на языке банту „сембу“— заклинание), что подобные ритмы звучали в Бразилии уже в XVII веке, что первые сведения о самбе-сембе появились в провинции Байа. Говорят, что ритмы самбы начали проникать в большие города после отмены рабства (1888 год); говорят, что европейская полька помогла превратить бесконечные и запутанные переклички ударных инструментов в удобоваримую, легко воспринимаемую на слух куплетную структуру. Восстановить генеалогическое древо самбы сегодня нелегко. В большинстве музыкальных энциклопедий и справочников написано следующее: „Самба — бразильский ритм, доминирующий в 40-е годы XX века в бразильской популярной музыке“. Против этого возразить трудно, хотя в таком определении чувствуется явная ориентация на Северную Америку как на законодательницу мод в мире развлечений. Да, в Калифорнию и Нью-Йорк танец с таким названием действительно пришел в 1939 году, однако в Европе его начали танцевать на 15 лет раньше (в 1924 году в Берлине), а в самой Бразилии первой официально зарегистрированной „карнавальной самбой“ считается композиция Эрнесто Донги „Pelo Telefone“, созданная в 1917 году. С 1956 года самба входит в список турнирных танцев и, как утверждают знатоки латиноамериканской музыки, уже является неким упрощенным вариантом „королевы Бразилии“, приемлемым для не слишком изысканного слуха среднего европейца. Типовыми стали такие популярные песни-танцы, как Tico Tico, Brazil или Baia.
Быстрым распространением по всей Америке самба обязана бразильским композиторам и исполнителям (кстати, получившим вполне традиционное европейское музыкальное образование) — гитаристу Хозе Кариоке, вокалистам Франсиско Альвесу и Кармен Миранде, пианисту Айе Баррозо, оркестру „Bando Do Lua“, талантливому композитору Антонио Карлосу Джобиму. Последний, между прочим, прославился как создатель мягкого и сентиментального варианта самбы — босса-новы. Его очаровательные мелодии „The Girl From Ipanema“, „Desafinado“, „Chega de Saudade“ („No More Blues“), „Triste“ и другие стали популярными песнями и джазовыми темами, особенно после выхода в США пластинки „Jazz Samba“ (1962), в записи которой участвовали саксофонист Стэн Гетц, гитарист Чарли Берд, вокалисты Аструд и Джоао Джильберто.
Вряд ли можно рассказать, как звучит самба. Конечно, пока она господствовала в сельской местности, достаточно было одних барабанов, дополненных большим набором мелких ударных, объединяемых термином „перкуссия“. В городах понадобились мелодические инструменты, и тогда на первое место вышла испанская шестиструнная гитара (виолана). Иногда ее заменял кавакиньо — инструмент, внешне напоминающий мандолину. Все остальное — разных размеров барабаны и перкуссия, перкуссия, бесконечная перкуссия... Прежде всего это — круглые и прямые бубны (pandeiro или pandeira), латунные тарелочки которых, так называемые бляшки, весело позванивают при любом, даже самом легком встряхивании... Клавес (в просторечии — гвозди) создают эффект коротких и звонких щелчков, гуиро и реко-реко — бамбуковые трубки с гофрированной поверхностью — дополняют перкуссивную симфонию сухим треском. А еще есть такой пикантный инструмент, как засушенная челюсть осла... И вряд ли кому-нибудь удастся описать словами безумную гетерофонию разновысотных ударов, скрипов, пощелкиваний, хлопков, скрежетов... Тем более что набор традиционных народных инструментов постоянно пополнялся новыми находками исполнителей — от ловко придуманных деревянных ремесленных поделок до сверхмодных синтезаторов.
С удовольствием экспортируя ритмы и мелодии самбы, Бразилия приспосабливалась ко вкусам европейцев и североамериканцев, но для внутреннего потребления старалась сохранить ее самобытность. Именно с этой целью постоянно расширялась сеть школ самбы — своеобразных коммун, члены которых были всегда готовы потратить уйму времени на подготовку к карнавалам. Каждая школа получала право выставить на праздник от шести до восьми платформ, обязуясь „собрать“ их непосредственно во время шествия не более чем за 80 минут. Каждая школа в течение полугода придумывала костюмы, а иногда и девиз для своего выступления. Кстати, и весь карнавал в Рио мог иметь тематическую направленность. Так, например, в 1992 году каждая платформа должна была отражать общую идею праздника — „Ниже экватора грешников нет!“. Если верить статистике, карнавал длился 20 часов, в нем участвовало 64000 человек, и соответственно было сшито 64000 костюмов, шляп и пар обуви.
К концу XX века государство научилось управлять карнавальной стихией, создав для координации художественных усилий Независимую лигу школ самбы. Институт изящных искусств утроил выпуск режиссеров, хореографов, художников, модельеров, которые по мысли ученого совета должны были сменить активных дилетантов и придать ежегодному национальному празднику плановый характер. Неудивительно, что уже сегодня даты карнавалов точно определены на пять лет вперед. А в 1984 году муниципалитет Рио-де-Жанейро решил освободить главные улицы мегаполиса от темпераментных разгулявшихся соотечественников, соорудив на окраине города специальный „самбодром“— многоярусные длинные трибуны с платными местами. Карнавал и самба должны приносить прибыль.
История популярной и танцевальной музыки знала немало безумств.
В начале века мир сходил с ума от аргентинского танго. Католическая церковь предавала его анафеме, папа римский даже разрешил отлучать от церкви верующих, признавшихся на тайной исповеди в увлечении этим неприличным танцем (дерзким и вызывающим считалось резкое опрокидывание партнерши на колено кавалера). Затем настал черед чарльстона, проповедовавшего раскованность женских ног, освобожденных от длинных юбок. Кубинская румба тридцатых годов, ча-ча-ча сороковых... Каждое новое поколение выдвигало свои танцы, свою популярную музыку, свою моду, свою модель поведения. По сравнению с перечисленными танцами самба вошла в мир развлечений как-то слишком плавно и естественно. Казалось, мир был подготовлен к ее восхождению на пьедестал, потому что к середине столетия все уже привыкли — новая музыкальная энергия рождается в недрах Центральной и Южной Америки. На фоне пасодобля, румбы, мамбо и бегуина самба казалась всего лишь новым вариантом латиноамериканской танцевальной экзотики, пока не обнаружилась ее связь с бразильским карнавалом. И только тогда стало ясно, что все может умереть, но не самба. Ибо самба вобрала в себя все самое существенное из музыкальных традиций и черных и белых иммигрантов американского континента, продемонстрировала необычайную приспособляемость, предлагая каждому пятилетию новые версии, и наполнила музыкальную хрестоматию XX века неувядающими мелодиями. Самба не стала очередным безумством, она заявила ни много ни мало о физическом бессмертии человечества.
Более полувека самба шагает по свету, символизируя радость мироощущения, нескончаемый оптимизм с примесью здорового авантюризма. Помните фильм Клода Лелуша „Мужчина и женщина“? Воспоминания героини о муже, неутомимом каскадере и выдумщике, о безоблачном и бесконечном счастье сопровождаются выразительной и темпераментной самбой. На крупнейших джазовых фестивалях буйным и радостным финалом становятся выступления бразильских групп. Такие популярные исполнители, как Таня-Мария или Джаван, не вылезают из Европы и Соединенных Штатов. Да и в традиционные рок-команды давно уже проникла перкуссия. Латиноамериканская экзотика (а бразильское влияние благодаря самбе стало самым значительным) способ-ствовала успеху Карлоса Сантаны. Рок с самбой соединяет джаз-рок-фьюжн-ансамбль „Zawinul Sindicate“, а калифорнийская группа „Pacific Jazz Alliance“ играет эйсид-самбу!
Обращенный к европейцу вопрос „А вы танцуете самбу?“ почти не имеет смысла. Турнирные танцы не в счет. Лучше спросить: „А вы видели настоящую самбу?“. В таких случаях те, кто побывал на карнавале в Рио, становятся неузнаваемыми: спокойные шведы закатывают глаза и переходят на скороговорку, немцы приступают к пространным описаниям и опаздывают на службу, итальянцы стараются жестами и мимикой воспроизвести сцены из карнавальной жизни. Давайте поверим им, что сутки, проведенные в объятиях самбы, незабываемы. Впрочем, нынче все возможно. Во всяком случае раз в неделю самолет из Шереметьево-2 вылетает в Бразилию...
Владимир Фейертаг
Избранная дискография
„Bossa Nova & Samba-Gold Collection“ 2 компакт-диска „Retro“
Спасибо, почитаю в офф-лайне. У меня приятель на днях в Чикаго летит, не самбовый город, конечно, но попросил его поискать «Чёрного Орфея». На наших Озонах-Болеро вроде можно заказать, но там цена, по моему какая-то неправильная. :)
цитатаПришлось разбить - сообщение должно быть не более 7000 знаков. Почему? :)
Такое ограничение стояло. Увеличил сейчас до предела - 20000 знаков. Статью прочитал - впечатляет объём и стремление объять необъятное всё и сразу, но мне лично такой стиль в общем и целом не нравится. Много личного выпендрежа, стремления блеснуть, но не донести инфу по-нормальному, капризных заявлений, мало чувства на мой взгляд.
А что это такое:
цитатаГлавная мелодия картины „The Day In The Life Of The Fool“ („День из жизни влюбленного“), написанная малоизвестным дотоле композитором Луи Бонфа
Я несколько раз смотрел фильм, и расслышал без труда, что главными песнями в нём являются «A Felicidade» и «Manha de Carnaval». Откуда чувак безапелляционно притянул какое-то английское название, которого в бразильско-французском фильме и быть не могло, как нечто главное в фильме, просто непонятно.
Прыгание галопом по Европам приводит к глупости:
цитатаЛатиноамериканская экзотика (а бразильское влияние благодаря самбе стало самым значительным) способствовала успеху Карлоса Сантаны.
Сантана - мексиканец, живущий в Штатах, рядом - Куба - это и есть главные составляющие того, чем он кормится. У него много безумно успешных хитов в ритме «ча-ча-ча» - этим в Бразилии и не пахнет.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
с бразильцами пообщался, сказал им Muito Obrigado, они очень обрадовались 
- участник сейчас на форуме